Два пригородных села Одессы - Усатово и Нерубайское - практически одно селение. Разделяет их только шоссе на Николаев или "объездная дорога". Поэтому, когда сельсовет предложил мне жилье в Нерубайском, я согласился.
Если кто был в Одессе, он знает, что оба села расположены на берегу лимана Хаджибей. Немного дальше по шоссе, слева от него находится лиман Куяльник с известным санаторием. До Хаджибеевского лимана проложена линия двадцатого трамвая. Так что добраться от Пересыпи можно за полчаса.
Те же, кто не бывал в Одессе, могут легко представить природу этих сел по фильму "Зеленый фургон", потому что знаменитая Севериновка, в которой хозяйничал Федька-бык и служил юный оперуполномоченный , расположена не так далеко.
Мне выделили домик, принадлежавший учительнице моей школы. Она с племянником и братом жила рядом. Вместе с домом мне досталась и рыжая маленькая собака, не только мастью и экстерьером похожая на лису, но, как вскоре выяснилось, и повадками. Буквально через неделю ко мне начали приходить соседи с жалобами на то, что моя собака ворует кур. Я, конечно, вежливо отверг их инсинуации, но стал приглядываться к своему сожителю. И вскоре я таки поймал его с соседской курицей в зубах. Мое стремление вернуть курицу хозяевам оказалось невыполнимым. У курицы были травмы "несовместимые с жизнью". Поэтому, я не стал нарываться на скандал и решил прикрыть товарища. Я отобрал у него курицу и сварил ее, справедливо решив, что и ему вареная курица больше понравится. Не думайте, что я сволочь. Я разделил курицу и бульон на двоих.
С этих пор мы зажили дружно...
Брат Елены Николаевны, учительницы, Алик был умный, веселый и добродушный человек. Он закончил какой-то симферопольский институт и закончил хорошо. Его оставили в аспирантуре, что в советские времена было не так просто.
Однако, именно в Симферополе с ним и случилось несчастье, изменившее всю его жизнь. Однажды, когда он проходил мимо какого-то магазина, его сбил сдававший задним ходом грузовик. Травма была такая тяжелая, что Алик находился в состоянии клинической смерти так долго, что врачи и не надеялись его выходить. Но он выжил. За время клинической смерти его мозг стал отмирать и повреждения были такие большие, что ему дали инвалидность первой группы. А на снимке мозга были явно заметны потемнения, свидетельствовавшие о том, что обширный участок лобной коры поврежден.
Помутнения у него случались раз-два в год. В эти периоды его отправляли в психиатрическую лечебницу, находившуюся в Александровке, в пяти минутах езды от северной оконечности Одессы, поселка Котовского. Лечение как тогда, так и сейчас, заключалось в накалывании несчастного кучей успокаивающих и транквилизаторов, в результате чего они ходят, как зомби, да и самочувствие ужасное. Естественно, больные всеми способами пытались избежать подобного "лечения". Алик тоже пытался всячески избежать Александровки.
Не знаю, что произошло, может быть в критический момент иммунная система Алика включилась на полную мощность и не выключилась, но стойкость его организма была потрясающей. Зимой 1984-85 года, когда с ноября по март температура в Одессе была -15 -20 градусов, у Алика началось обострение. Он успел почувствовать приближение санитаров и убежал к морю. Когда санитарная машина подъехала, мы с Аликом стояли на краю прибоя. На поверхности моря плавали льдины и ледяная шуга. Я пытался уговорить его поехать с врачами. Когда санитары стали приближаться, Алик зашел в море по грудь и ухмыляясь стал предлагать им: "Заходите, ребята". Естественно, смельчаков не нашлось. Стоило в такую погоду промочить ноги и воспаление легких гарантировано.
Когда через два часа машина уехала и Алик, напоминая космонавта в своем ледяном панцире, подошел ко мне, я не чувствовал ни рук ни ног от холода.
В подобные моменты он не спал неделями, слышал наш шепот за тридцать метров, скрывался и только ночной шорох, подобный шороху дикого кабана, выдавал его присутствие.
В один из нормальных периодов Алик поделился со мной своей конспирологической теорией.
"В созвездии Рака, - сообщил он мне, - живут больные онкологическими заболеваниями. Они прилетают к нам, чтобы вылечиться".
"Как," - отморожено спросил я.
"Они пьют нашу кровь и высасывают позвонковую жидкость".
"Но это же не вкусно", - еще глупее ответил я.
"Но я, когда ем рыбу, - ответствовал мой визави, - тоже всегда высасываю позвонок у рыбы".
Как выяснилось, он периодически следовал примеру жителей этого созвездия. Его племянник рассказал. что предыдущее попадание Алика в Александровку было спровоцировано соседом, к которому Алик подошел на улице с ножом и предложил поделиться позвонком.
Алик создал "Институт Кука", занимающийся изучением данной проблемы. Название не было связано ни с английским мореплавателем, ни с известной турфирмой. Куки - это летательные аппараты, на которых к нам прилетали жители созвездия Рака. Почетная должность замдиректора по научной работе была предложена мне, на что я с радостью согласился. Я просто не почувствовал приближение обострения.
В один из вечеров ко мне в гости нагрянул мой директор с сумкой полной "Мерло", легкого красного вина.
"В "Мерло", - пояснил Алик, - много позитронов, а они улучшают мозговую деятельность".
Тут-то я и понял. Меня предупредили, что питие сухого вина это признак наступления кризиса. Всячески поддакивая и успокаивая своего "руководителя", я отправил его спать.
Утром, когда небо только начало бледнеть, меня разбудил Алик.
Было совсем рано. К одиннадцати я должен был ехать на совещание в районо, посвященное окончанию учебного года. И спать я хотел ужасно.
"Валерий Дмитриевич, -услышал я, - дай стакан крови и позвонок".
Сонный я повернулся. На стуле сидел Алик с огромным разделочным ножом в руках.
"Алик, - пробурчал я, - приходи через час, еще рано, спать хочу".
"Хорошо,"- тихо ответил мой приятель и ушел. А я продолжил спать.
В семь утра я проснулся окончательно. На улице выла сирена, раздавались взволнованные голоса.
И я узнал. То ли не дождавшись моего пробуждения, то ли осознав ценность своего заместителя по научной части, Алик пошел к своему старшему брату и, решив не спрашивая его, получить искомое лекарство.
Старший брат Алика, Николай Николаевич, полтора месяца вместо меня пролежал в больнице с пробитым легким. Впрочем, он был мужчина не чета мне, крупный. Удар подобной силы пробил бы меня насквозь.
А Алик, пролежал в Александровке три месяца вместо привычных полутора.
Бригадир Жеррар с присущей ему скромностью как-то заметил, что был бы идеальным солдатом, если бы не его крепкий сон. Из-за него он проспал штурм Сарагосы. Впрочем, может он, как и я, с этим штурмом проспал и свою смерть. Хотя бы первый ее приход.
Я уехал из Усатово. В тот же год мои ученики сожгли школу. Институт Кука перестал существовать.
Лет через пять я встретил племянника Елены Николаевны и Алика и он сказал, что Алик ушел из дома и пропал.
Прошло много лет. Я вспомнил его. И мне немного грустно.
Если кто был в Одессе, он знает, что оба села расположены на берегу лимана Хаджибей. Немного дальше по шоссе, слева от него находится лиман Куяльник с известным санаторием. До Хаджибеевского лимана проложена линия двадцатого трамвая. Так что добраться от Пересыпи можно за полчаса.
Те же, кто не бывал в Одессе, могут легко представить природу этих сел по фильму "Зеленый фургон", потому что знаменитая Севериновка, в которой хозяйничал Федька-бык и служил юный оперуполномоченный , расположена не так далеко.
Мне выделили домик, принадлежавший учительнице моей школы. Она с племянником и братом жила рядом. Вместе с домом мне досталась и рыжая маленькая собака, не только мастью и экстерьером похожая на лису, но, как вскоре выяснилось, и повадками. Буквально через неделю ко мне начали приходить соседи с жалобами на то, что моя собака ворует кур. Я, конечно, вежливо отверг их инсинуации, но стал приглядываться к своему сожителю. И вскоре я таки поймал его с соседской курицей в зубах. Мое стремление вернуть курицу хозяевам оказалось невыполнимым. У курицы были травмы "несовместимые с жизнью". Поэтому, я не стал нарываться на скандал и решил прикрыть товарища. Я отобрал у него курицу и сварил ее, справедливо решив, что и ему вареная курица больше понравится. Не думайте, что я сволочь. Я разделил курицу и бульон на двоих.
С этих пор мы зажили дружно...
Брат Елены Николаевны, учительницы, Алик был умный, веселый и добродушный человек. Он закончил какой-то симферопольский институт и закончил хорошо. Его оставили в аспирантуре, что в советские времена было не так просто.
Однако, именно в Симферополе с ним и случилось несчастье, изменившее всю его жизнь. Однажды, когда он проходил мимо какого-то магазина, его сбил сдававший задним ходом грузовик. Травма была такая тяжелая, что Алик находился в состоянии клинической смерти так долго, что врачи и не надеялись его выходить. Но он выжил. За время клинической смерти его мозг стал отмирать и повреждения были такие большие, что ему дали инвалидность первой группы. А на снимке мозга были явно заметны потемнения, свидетельствовавшие о том, что обширный участок лобной коры поврежден.
Помутнения у него случались раз-два в год. В эти периоды его отправляли в психиатрическую лечебницу, находившуюся в Александровке, в пяти минутах езды от северной оконечности Одессы, поселка Котовского. Лечение как тогда, так и сейчас, заключалось в накалывании несчастного кучей успокаивающих и транквилизаторов, в результате чего они ходят, как зомби, да и самочувствие ужасное. Естественно, больные всеми способами пытались избежать подобного "лечения". Алик тоже пытался всячески избежать Александровки.
Не знаю, что произошло, может быть в критический момент иммунная система Алика включилась на полную мощность и не выключилась, но стойкость его организма была потрясающей. Зимой 1984-85 года, когда с ноября по март температура в Одессе была -15 -20 градусов, у Алика началось обострение. Он успел почувствовать приближение санитаров и убежал к морю. Когда санитарная машина подъехала, мы с Аликом стояли на краю прибоя. На поверхности моря плавали льдины и ледяная шуга. Я пытался уговорить его поехать с врачами. Когда санитары стали приближаться, Алик зашел в море по грудь и ухмыляясь стал предлагать им: "Заходите, ребята". Естественно, смельчаков не нашлось. Стоило в такую погоду промочить ноги и воспаление легких гарантировано.
Когда через два часа машина уехала и Алик, напоминая космонавта в своем ледяном панцире, подошел ко мне, я не чувствовал ни рук ни ног от холода.
В подобные моменты он не спал неделями, слышал наш шепот за тридцать метров, скрывался и только ночной шорох, подобный шороху дикого кабана, выдавал его присутствие.
В один из нормальных периодов Алик поделился со мной своей конспирологической теорией.
"В созвездии Рака, - сообщил он мне, - живут больные онкологическими заболеваниями. Они прилетают к нам, чтобы вылечиться".
"Как," - отморожено спросил я.
"Они пьют нашу кровь и высасывают позвонковую жидкость".
"Но это же не вкусно", - еще глупее ответил я.
"Но я, когда ем рыбу, - ответствовал мой визави, - тоже всегда высасываю позвонок у рыбы".
Как выяснилось, он периодически следовал примеру жителей этого созвездия. Его племянник рассказал. что предыдущее попадание Алика в Александровку было спровоцировано соседом, к которому Алик подошел на улице с ножом и предложил поделиться позвонком.
Алик создал "Институт Кука", занимающийся изучением данной проблемы. Название не было связано ни с английским мореплавателем, ни с известной турфирмой. Куки - это летательные аппараты, на которых к нам прилетали жители созвездия Рака. Почетная должность замдиректора по научной работе была предложена мне, на что я с радостью согласился. Я просто не почувствовал приближение обострения.
В один из вечеров ко мне в гости нагрянул мой директор с сумкой полной "Мерло", легкого красного вина.
"В "Мерло", - пояснил Алик, - много позитронов, а они улучшают мозговую деятельность".
Тут-то я и понял. Меня предупредили, что питие сухого вина это признак наступления кризиса. Всячески поддакивая и успокаивая своего "руководителя", я отправил его спать.
Утром, когда небо только начало бледнеть, меня разбудил Алик.
Было совсем рано. К одиннадцати я должен был ехать на совещание в районо, посвященное окончанию учебного года. И спать я хотел ужасно.
"Валерий Дмитриевич, -услышал я, - дай стакан крови и позвонок".
Сонный я повернулся. На стуле сидел Алик с огромным разделочным ножом в руках.
"Алик, - пробурчал я, - приходи через час, еще рано, спать хочу".
"Хорошо,"- тихо ответил мой приятель и ушел. А я продолжил спать.
В семь утра я проснулся окончательно. На улице выла сирена, раздавались взволнованные голоса.
И я узнал. То ли не дождавшись моего пробуждения, то ли осознав ценность своего заместителя по научной части, Алик пошел к своему старшему брату и, решив не спрашивая его, получить искомое лекарство.
Старший брат Алика, Николай Николаевич, полтора месяца вместо меня пролежал в больнице с пробитым легким. Впрочем, он был мужчина не чета мне, крупный. Удар подобной силы пробил бы меня насквозь.
А Алик, пролежал в Александровке три месяца вместо привычных полутора.
Бригадир Жеррар с присущей ему скромностью как-то заметил, что был бы идеальным солдатом, если бы не его крепкий сон. Из-за него он проспал штурм Сарагосы. Впрочем, может он, как и я, с этим штурмом проспал и свою смерть. Хотя бы первый ее приход.
Я уехал из Усатово. В тот же год мои ученики сожгли школу. Институт Кука перестал существовать.
Лет через пять я встретил племянника Елены Николаевны и Алика и он сказал, что Алик ушел из дома и пропал.
Прошло много лет. Я вспомнил его. И мне немного грустно.
Комментариев нет:
Отправить комментарий