Дребезжащий всеми своими заслуженными железными внутренностями трамвай 20-го маршрута уже собирался нырнуть в пролет пересыпского моста, когда я успел подбежать к рельсам и поднять руку. Было уже около одиннадцати вечера, и ждать, пока он сделает круг и вернется, пришлось бы минут сорок.
С грохотом, который усиливали стены тоннеля, мы нырнули под мост. Я сел в углу и открыл сборник Борхеса, удачно купленный утром в магазине иностранной литературы возле «Двух Карлов». «Два Карла» - это винный подвальчик, располагавшийся на пересечении улиц Карла Маркса и Карла Либкнехта. Уже потом из подвальчика сделали более современный пивбар, и Одесса потеряла одну из своих достопримечательностей.
Открыв книгу, я стал читать «Евангелие от Марка». Но вскоре мне пришлось бросить это занятие. В спешке запрыгнув в вагон, я не заметил, что там было человек пять моих учеников. Как выяснилось, столько же было и в первом вагоне, и на первой же остановке они переместились поближе к нам. Спустя несколько минут я сидел в окружении молодой усатовской поросли и мучил их примерами применения закона Бернулли и эффекта Магнуса в мореплавании и футболе. Должно быть, это какое-то отклонение в моей психике. К примеру, сегодня утром, 1-го февраля 2011 года, когда мой коллега указал мне на красные облака над восходящим солнцем, меня понесло объяснять ему рассеяние света по закону единица на лямбда в четвертой. Ладно, врачи разберутся.
На остановке «Лакокрасочный завод» в вагон с шумом ввалились еще человек десять. Мои десятиклассники-вечерники. Нас стало много, и разговор разбился на несколько частей, тем более что вошедшие, подойдя к нам, стали о чем-то шушукаться.
Возле завода «Биостимулятор» «заговорщики» подошли поближе и сказали: «Валерий Дмитриевич, мы хотели завтра, но раз уж встретились»… - и протянули мне коробку сигар. Я смутился, но радость не позволила мне даже сделать попытку отказаться от такого подарка. Дело в том, что мой друг, работавший на Кубе представителем фирмы «Советский сахар», приохотил меня к кубинским сигарам, регулярно привозя мне годовой запас. Но потом его перевели в Чехословакию, и я остался у разбитого корыта. А здесь целая коробка! Я с умилением смотрел на подпись Гарольда Упмана на коробке, предвкушая шикарный вечер.
- Всем удаляю по одной двойке, - великодушно сказал я.
- Закурите, ну закурите, а мы посмотрим, - раздались голоса моих учеников.
- Но сигару нельзя курить в спешке.
- Так еще двадцать минут ехать, - сказал Семен Шмаков.
- Да и в трамвае…- замялся я.
- Ну, пожалуйста, - стали канючить мои воспитанники.
Я сдался. Мне поднесли спичку, и я затянулся настоящей гаваной.
Облака дыма поплыли по вагону. Разговор возобновился, и меня стали посвящать в сельские новости.
- Валерий Дмитриевич, - сказал кто-то из ребят, - вы бы не ходили так поздно по селу.
- Но мне-то чего бояться, меня же все знают.
- Да… А вдруг залетный.
В этот момент трамвай неожиданно резко остановился, и все непонимающе посмотрели в окно. Тьма. Почему мы остановились посреди поля?
И в этот момент двери трамвая открылись, и в него вошли три милиционера. Они направились ко мне.
- Вы почему курите в трамвае? – спросил один из них. – Пройдемте.
Я вышел из трамвая. Мы подошли к милицейской машине, в народе именуемой «бобиком».
- Где живете, кем работаете?
Я сказал.
- Что ж, будем составлять протокол, - сказал сержант.
- Хорошо, - сказал я, с грустью думая, как мне теперь объясняться с Николаем Диордиевичем.
Сержант положил папку на капот машины и стал что-то писать. Один из его товарищей подсвечивал ему фонариком. Закончив, он протянул протокол мне и сказал: «Ознакомьтесь и распишитесь».
Вокруг не было ни домов, ни фонарей.
- Темно, - сказал я, - ничего не видно.
- Тогда проедемте с нами, - заявил сержант.
- А вы меня отвезете потом домой? – наивно спросил я.
- В милиции переночуете, - нагло заявил сержант.
Меня эта перспектива не обрадовала.
- Давайте зайдем в трамвай, я там прочитаю и распишусь, - предложил я.
- Собирайтесь, поехали.
Тут к нему подошли другие милиционеры и что-то тихо сказали. Сержант оглянулся.
- А это кто такие? – спросил он меня.
Оглянулся и я. Нас окружали человек двадцать с палками в руках.
- Мои ученики, - ляпнул я растерянно.
- Угу, - пробурчал сержант.
Он о чем-то пошептался с коллегами, затем подошел ко мне, отдал протокол и направился к машине. Машина тронулась и развернулась в сторону Одессы. Окно открылось, оттуда высунулась голова сержанта и сказала: «Каков учитель, таковы и ученики». И резко уехали.
Я пошел к трамваю. Ученики радостно загалдели, мы вошли в трамвай и стали рассаживаться по местам. Трамвай тронулся и тут же, резко дернувшись, остановился.
- Ой, - вскрикнул один из учеников, - трамвай забыли отвязать!
Оказывается, чтобы трамвай не уехал, они привязали его какой-то цепью к бетонному столбу.
Трамвай отвязали, и мы продолжили наш путь.
- Великий Сэнсэй, - рассмеялась Лена, Сашина жена, когда я на следующее утро рассказал им эту историю.
Что же, если Лена это сказала, так оно и есть.
Недавно случайно набрал в интернете «Усатово» и попал на сайт, рассказывающий о борьбе усатовцев против прокладки линии электропередачи 300 кВ через село. Жители рыли рвы,
жгли покрышки и сражались с милицией. Дело еще не закончилось.
Это, конечно, самомнение, но мне бы хотелось верить, что в этом «революционном порыве» есть и моя заслуга.
Комментариев нет:
Отправить комментарий